В 1961 году Роберто Клементе действительно явил себя во всем блеске суперзвезды. Играя так, словно каждая встреча была для него истинным боем, он возглавил список Национальной лиги по бэттингу со средним показателем 0,351. Но на его долю выпал не только 1961 год, но и все десятилетие. Так же как Тай Кобб осенял своими орлиными крыльями десятые годы прошлого века, а Роджерс Хорнсби двадцатые годы, шестидесятые принадлежали Роберто Клементе, весь этот период возглавлявшему списки по общему числу попаданий и имевшему самый высокий средний показатель бэттинга. Он выиграл четыре чемпионских титула по бэттингу, первым из правшей после Хорнсби одолев эту вершину, а потом – наконец – заслужил и одобрение бейсбольной прессы, которая назвала его самым ценным игроком Национальной лиги в 1966 году, хотя, по правде говоря, этот приз ему следовало присуждать все десять лет.

Звание самого ценного игрока стало не только персональным Эверестом – оно символизировало крестовый поход, предпринятый Клементе во имя всех латиноамериканских игроков. Клементе сделался теперь их общим главой, их лидером. Он брал их под свое крылышко, как Мэтти Элоу, которого обучил отбивать мяч налево, что позволило Элоу выиграть звание чемпиона Национальной лиги по бэттингу. А еще он защищал права своих соплеменников. Клементе являлся, по словам Орландо Сепеды, «вождем всех латиноамериканцев в бейсболе». И «вдохновителем их», если верить Минни Миносо.

Однако бита и лидерство составляли только часть всей картины. Ибо Роберто Клементе был совершенным игроком, совершавшим легендарные подвиги, отсекая игрока за игроком, испытывавших судьбу – и Клементе – попытками прорваться к другой базе. Руку его испытал на себе Сепеда, утверждавший, что Клементе вывел его из игры прямым, словно полет стрелы, броском, навсегда запечатленном зрительным нервом пострадавшего. «Я был на второй, – вспоминал Сепеда, – и бежал к месту питчера. Тим Маккарвер выбил мяч в правое поле. Я обежал третью и, посмотрев вверх, увидел, что кетчер ожидает меня с мячом. Я не верил своим глазам! Это было немыслимо! Но при следующей подаче он проделал то же самое с Лу Броком». Сепеда и Брок были только двумя из тех 266, которых Клементе скосил за свою восемнадцатилетнюю карьеру.

Добавим строчку из воспоминаний Джима Мюррея: «Роберто Клементе, возможно, был одним из самых лучших бейсболистов в истории этой игры». А Роджер Ангелл, поэт-лауреат от бейсбола, посмотрев на Клементе в мировой серии 1971 года, написал, что Клементе играл в «такой бейсбол, которого вы еще не видели: он бегал, бил и бросал на уровне, близком к совершенству».

Но Клементе был не только игроком в мяч – он являлся и чутким человеком. Это особенно проявилось, когда, сделав свой 3000-й удар во время последнего сезона, проведенного им на площадке, он посвятил событие «болельщикам Питтсбурга и народу Пуэрто-Рико». И эта забота о людях стала еще более явной, когда утром 31 декабря 1972 он расстался с жизнью в перегруженном самолете, который Клементе вел в Никарагуа, чтобы помочь жертвам землетрясения.

Роберто Клементе и в самом деле был великим спортсменом.

ДЖО МОНТАНА

(родился в 1956 г.)

Возможно, что за исключением выдуманного Филеаса Фогга [41] никто и никогда не владел временем и не распоряжался им с большей уверенностью, чем Джо Монтана.

Монтана обладал великолепной родословной, поскольку происходил из западной Пенсильвании, региона, богатого месторождениями угля и квартербеков – таких как Джонни Лужак, Эрни Галиффа, Джордж Бланда, Джо Намат и Джим Келли, если ограничиться немногими именами. И Монтана стал не только выдающимся продолжателем славной традиции, он был достоин встать вместе с ними в переднем ряду, а не тесниться на заднем плане в общем групповом портрете. Нет, более: своими подвигами одиннадцатого часа [42] он заслужил на этом снимке самое видное место.

Подвиги эти вполне уместным образом начались в команде «Нотр Дам», где подобные чудеса творились словно бы по некоему предопределению – вспомним хотя бы победу над «Айдахо» в 1935 году в тот самый момент, когда часы уже собирались пробить двенадцать. Но прежде чем этот домашний тапок оказался ему по ноге, Монтана потратил свой первый год на упражнения, отрабатывая приемы в командных занятиях. К году второму сей юноша, наделенный вежливым лицом и благовоспитанным выражением на нем, уже успел доказать, что, невзирая на внешнюю мягкость, в трудной ситуации он обретает крепость железа. В чем скоро одной из первых убедилась команда Северной Каролины.

Когда Каролина вела со счетом 14:6 в конце четвертого периода, тренер «Нотр Дам» Дэн Девине выпустил Монтану со скамейки на поле, чтобы омолодить угасающий боевой дух нападения «Ирландцев». Впервые точно управляя командой и часами, Монтана принес «Ирландцам» семьдесят три ярда всего в пяти розыгрышах, а потом добавил к ним 2 очка за пас, принесший ничью и 14 очков. Потом, всего при 1:15 от игры, когда мяч находился на 20-ярдовой линии «Нотр Дам», он совершил 80-ярдовую передачу для победного заноса. После игры в раздевалке тренер по атлетической подготовке Моуз Краузе поведал своей команде: «Я слежу за игрой со времени Кнута Рокни и могу сказать вам, что подобного отыгрыша в истории "Нотр Дам" еще не было».

Однако, согласно бессмертным словам Эла Джолсона, болельщики «Нотр Дам» и будущие поклонники Джо Монтаны «еще ничего не видели». Еще был отыгрыш во встрече с командой Военно-Воздушных Сил, когда «Ирландцы» после первой половины проигрывали со счетом 7:30; победа над «Пардью», после того как его команда уступала 14:24 менее чем за две минуты до конца третьей четверти; а потом величайшая среди всех волевых побед Студенческой лиги в игре 1979 года за «Хлопковую чашу» против Хьюстона.

Игра складывалась по абсолютно немыслимому сценарию. Встреча эта, последняя из проведенных Монтаной в форме «Нотр Дам», проводилась в условиях, более подходящих для проведения горнолыжных соревнований, чем для футбола, мокрый снег и ветер превратили поле «Хлопковой Чаши» в каток. К тому же буквально за неделю до встречи Монтана переболел гриппом. Шел третий период, счет был 34:12 в пользу Хьюстона, а наш герой оставался на скамейке для запасных, слабый как пес на вегетарианской диете, при температуре тела 36 градусов и при «ознобе», амплитуда толчков которого достигала 5,5 балла по шкале Рихтера. Словом, ситуация была такая, что никакое чудо помочь не могло. Однако, скушав тарелку современного магического средства под названием «куриный суп с вермишелью», Монтана вернулся в игру. И скоро доказал, что подобный запас очков во встрече с возглавляемой Монтаной командой не стоит особого внимания и его можно ликвидировать в течение одного периода.

Обыкновенный болельщик даже не подумал бы о том, что Монтана снова выйдет на поле, тем более если бы он знал о той головной боли, которую испытывал сам игрок. Но в четвертом периоде, словно отнесенный ураганным ветром в ту часть поля, где были набраны все 46 очков, Монтана принялся творить привычные для него чудеса. Сперва «Нотр Дам» повел 7:37 и Монтана добавил 2 очка пасом Вегасу Фергюсону: 34:20 в пользу Хьюстона. Потом, приняв мяч на 39-ярдовой линии «Ирландцев» при том, что пройти оставалось 5:40, Монтана провел шестирозыгрышевый пронос всего за одну минуту и двадцать две секунды, совершив при этом 2-ярдовую пробежку и добавив еще 2 очка. Хьюстон оставался по-прежнему впереди – 34:28.

И тут Монтана запорол, казалось бы, последний шанс «Нотр Дам», когда мяч выбили у него из рук уже на 20-ярдовой отметке Хьюстона. Однако Хьюстон, явно стремившийся выполнить веление судьбы, милостивой к настойчивым, возвратил мяч «Ирландцам», когда на часах оставалось всего двадцать восемь секунд игрового времени. Монтана провел мяч на 8-ярдовую линию Хьюстона как раз за шесть секунд до окончания игры. Монтана ввел аут Крису Хейнсу. Но пас того оказался низким и неточным. Оставалось уже только две секунды.